29 Сен

Неделя 15-я по Пятидесятнице,по Воздвижении (о двух главнейших заповедях)

ЕВАНГЕЛЬСКОЕ чтение сегодняшнего дня повествует о том, как один законник, искушая Господа Иисуса Христа, спросил: «Учитель, какая наибольшая заповедь в законе?» (ст. 36). Законники составляли чуть ли ни отдельное сословие в иудейском народе, это были люди, изучавшие закон Моисеев, Священное Писание, а часто и толкования старцев. Ничем кроме изучения закона они не занимались и считали себя большими его знатоками (сейчас бы мы сказали – специалистами). До сего дня в среде религиозных иудеев считается, что очень хорошо иметь в семье подобного законника. Состоятельные люди стараются одного из своих сыновей освободить от занятий каким-либо трудом для того, чтобы он проводил время только в изучении Священного Писания и Талмуда. Если же сыновей в семье нет вообще или они не проявляют к этому способностей, то иудеи стараются выдать замуж за законника одну из своих дочерей. До такой степени даже поныне в среде иудеев (к сожалению, заблуждающихся) уважаемо звание законника.

Законники часто понимали Священное Писание не по духу, а по букве. Формально они знали все, но в жизни применять эти знания не умели, а может быть, и не хотели. Однако они считали себя выше тех, кто закона не изучал. Люди, вращавшиеся в этой среде, друг друга знали, и потому им было известно, что Господь Иисус Христос специально не изучал закон. Поэтому-то один из этих законников спросил Его, какая наибольшая заповедь в законе (неизвестно, сделал он это по собственному желанию или по внушению тех, кто желал испытать, знает ли Спаситель закон).

«Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (ст. 37–40). Несмотря на то, что этот человек Господа искушал, Господь этим пренебрегает и думает только о пользе тех, кто стоит вокруг Него и Его слушает, в том числе и о пользе самого законника. Он желал вразумить людей и потому пренебрег тем, что вопрос был задан горделиво.

Заповеди «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим» и: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» взяты из Священного Писания Ветхого Завета. Это было заповедано еще пророком Моисеем, правильнее сказать – Господом через пророка Моисея. Первая заповедь приводится в книге Второзакония, другая – в книге Левит.

Что же значит возлюбить Господа Бога всем сердцем своим? Мы можем очень хорошо что-либо знать, в чем-либо разбираться, но до тех пор, пока мы не убедимся в чем-то своим сердцем, мы не можем сказать, что на самом деле верим так, как думаем. Настоящие, искренние мысли – это те, которые «из сердца исходят», с которыми оно согласно или в которых убеждено, поэтому Господь и сказал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим». Может быть, эта заповедь была особенно уместна как упрек законнику, считавшему самым важным умственное религиозное развитие и ставившему выше всего теоретическое знание. Такому ученому человеку в особенности нужно было напомнить, что Бога нужно любить прежде всего сердцем, а не одним умом.

«И всею душою твоею». Под душой надо понимать волю человека, его свободное произволение. Человек должен всегда думать о том, чтобы угодить Богу, он должен понуждать себя подчинить свою волю воле Божией. Можно понимать под душою и всю человеческую жизнь, то есть нужно всю свою жизнь посвятить Богу, жить только ради Него.

«И всем разумением твоим». Возлюбить разумением означает изучать волю Божию, рассуждать, сравнивать, сопоставлять и, выбрав наилучшее, стараться это исполнить. Можно понимать под разумением и правильную веру. Некоторые рассуждают так: «Главное – любить ближнего, а все остальное – второстепенно». По мнению таких людей, даже если человек придерживается, допустим, какой-нибудь ереси или вообще принадлежит к другой религии, но при этом любит ближнего, то он не хуже, чем христианин, а значит, Бог его тоже спасет и помилует. Это неправильно. Еще в Ветхом Завете была дана заповедь, которую повторил и тем самым утвердил Спаситель, о том, что нужно любить Бога еще и «всем разумением своим», то есть любить Бога, думать о Нем, верить в Него надо правильно.

Вообще все, касающееся нашего спасения, преподанное нам через апостолов и святых отцов, мы должны сохранять, а то, что является человеческой выдумкой, – отвергать, следуя таким образом учению Церкви. Хотя каждый из нас, может быть, и не способен рассудить, что действительно принадлежит апостольскому и святоотеческому Преданию, а что чуждо ему, но мы должны повиноваться рассуждению святых отцов. Для нас, простых людей, это как раз и будет исполнением заповеди о том, что нужно возлюбить Бога «всем разумением своим». Некоторые из отцов понимают эту заповедь в том смысле, что мы должны молиться настолько внимательно, чтобы ни о чем другом не помышлять. Эти толкования не противоречат друг другу, но одно служит дополнением другого.

Спаситель сказал: «это есть первая и наибольшая заповедь», то есть самая главная. Вот и упрек тем людям, которые утверждают, что любовь к ближнему выше всего и будто бы совсем не важно, как ты веришь. Святые отцы толкуют, что если у человека нет любви к Богу, то у него не может быть и любви к ближнему. Еще они говорят, что от любви к Богу рождается истинная любовь к ближнему. Действительно, если я желаю своему ближнему добра, но при этом верю неправильно, то я и желать ему буду чего-то неправильного. Например, буддийская религия учит милосердию, однако одновременно целью человеческой жизни в буддизме считается растворение в некоей неопределенной субстанции – нирване. Это похоже на совершение духовного самоубийства. Учения о Боге у буддистов нет совсем. Итак, если я буддист и желаю добра ближнему, то я должен учить его этому неправильному пути и тем самым отвращать от Бога. Какая же это любовь к ближнему? Имея милосердие, но не имея правильной веры в Бога, я буду человека губить; если он меня послушается, то я погублю его окончательно. Поэтому не может быть истинной любви к ближнему, если нет правильной (то есть происходящей от правой веры) любви к Богу. Мы должны любить Бога так, как от нас требует Он Сам, а не так, как мы выдумываем.

«Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (ст. 38–39). Человек является образом и подобием Божиим, и заповедь о любви к такому же, как и мы, человеку есть «подобие» заповеди о любви к Богу. Что это значит: возлюбить ближнего своего, как самого себя? Это значит желать ему того, что мы желаем себе. Но и тут получается, что если я желаю себе чего-то неправильного (что происходит от моих неправильных убеждений), то и ближнему я буду желать вредного для него. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит об этом очень мудро и тонко. По его словам, прежде чем возлюбить ближнего, нужно правильно возлюбить самого себя.

Если мы желаем себе только плотских удовольствий и наслаждений, если мы совсем не думаем о спасении, а думаем только о земном благополучии и готовы любой ценой его отстаивать, то мы погибаем. Желая своему ближнему того же, мы и его губим. Если мы неправильно верим, не исповедуем истинное христианство, Православие, а пребываем в какой-то секте или ереси и желаем того же ближнему, то мы также его губим. Итак, нужно возлюбить правильно самого себя, а потом уже можно исполнить и эту вторую часть заповеди. Возлюбить ближнего как самого себя значит относиться к нему так, будто бы ближний – это я сам, потому что мы ничем не отличаемся от нашего ближнего. Конечно, мы дороги сами себе, но если немножко отстраниться от своей индивидуальности, то можно увидеть, что окружающие нас люди – точно такие же, как и мы. Они чувствуют боль от того же, от чего и мы; что приятно нам, приятно и им, то есть другие люди ничем не отличаются от нас. И поэтому мы должны всей душой желать, чтобы наш ближний пользовался теми же благами, что и мы: и духовными, и земными.

«На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (ст. 40). Эти слова также обличали законника, искушавшего Господа. Люди, относящиеся к Священному Писанию как к некой науке, склонны внешнему поведению придавать очень большое значение, а о внутреннем, собственно духовном не радеть. Законники детальнейшим образом изучали Моисеев закон, но не понимали его сути, не стремились к исполнению этих двух заповедей о любви – они обращали внимание лишь на внешнее. Жертвоприношения, некоторые обряды и разнообразные мелочи, второстепенные вещи, затмили от них суть Писания, которая заключается в любви. С течением веков эта наклонность обращать внимание только на внешнее привела к тому, что иудеи составили огромную книгу толкований на Ветхий Завет, называемую Талмуд. Причем в результате того, что в этой книге были и толкования на Писание, и толкования на толкования, иудеи создали непреодолимую преграду между Священным Писанием и самими собой, которая мешала им правильно его понимать. Во время земной жизни Спасителя именно эта преграда помешала им принять Его как истинного Мессию, а в последующие века она же мешала принятию христианства.

Чтобы не уподобиться этим законникам, мы должны понимать, что главное в Священном Писании Ветхого и Нового Завета – это исполнение заповедей, а не только их теоретическое изучение. Святитель Игнатий (Брянчанинов) еще в XIX столетии говорил, что наступило страшное время, когда христианство изучают не по заповедям, а по книгам. Я это говорю не в том смысле, что читать книги нельзя, но в том, что читать их нужно для того, чтобы прочитанное исполнять. Если же мы будем заниматься только теорией, насытим свой ум всевозможными сведениями, а к жизни применить ничего не сможем, то пользы от этого учения нам не будет, даже если мы читаем при этом святых отцов, Ветхий и Новый Завет или само Евангелие.

Итак, прежде всего нужно учиться любви. Любви правильной, такой, какой учит Церковь, а не произвольно понимаемой.

«Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов» (ст. 41–42). Ответ этот, конечно, справедлив, но это была только часть ответа. Фарисеи, считавшиеся ревнителями веры того времени, не понимали самого главного. Они видели в грядущем Мессии только человека, сына Давидова, но не хотели признавать Его Божества. Об этом Спаситель далее и говорит.

«Говорит им: как же Давид, по вдохновению (по-славянски: «духом». – иг. А.), называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему?» (ст. 43–45). Этими пророческими словами царя Давида Господь Иисус Христос говорит о Своем Божестве, о том, что Он не только сын Давидов, но и Сын Божий, такой же Господь, как и Бог Отец. Давид говорит: «Сказал Господь Господу моему», то есть сказал Бог Отец воплотившемуся Сыну Божию: «Седи одесную Меня». Это – предсказание о Воскресении и Вознесении на небеса Господа Иисуса Христа и Его восседании одесную Бога Отца до Второго славного пришествия. «Доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (ст. 44), то есть доколе все народы не познают истину, не исповедают волей или неволей, что Иисус есть Христос, помазанник Божий, что Он есть Сын Божий и Бог.

«Итак, если Давид нарекает Его Господом, как же Он сын ему?» Конечно, по земному происхождению Господь Иисус Христос – сын, точнее, – потомок Давида, но по Своему Божеству Он его Бог. «И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его» (ст. 46), потому что это была Божественная премудрость и человек не мог состязаться с Богом. Ради нашего понимания Божественные истины выражены простыми словами. Из пророчества о том, что Сын Давидов, Мессия, является Сыном Божиим, Богом, мы можем прийти к выводу, что одной любви к ближнему мало. Некоторые же безумно говорят, что главное – это любить, а как человек верит – не важно, пусть даже неправильно. Нет, это не так. Мы должны возлюбить Бога всем разумением своим, то есть правильно исповедовать Пресвятую Троицу, понимать, что это – первая заповедь. Правильно нужно исповедовать и воплощение Сына Божьего, Господа Иисуса Христа, понимая, что Христос есть и Сын Божий, и Сын Человеческий: и Сын Давидов, и Сын Девы Марии, и Сын Бога Отца. Он единосущен по Божеству Богу Отцу, а по человечеству – Деве Марии и всем людям (то есть Он имеет одинаковую с нами человеческую сущность). Не нужно думать, что спасает только нравственность. Нужна и правая вера, без которой не будет истинной нравственности и любви, а будет любовь ложная, губящая ближнего. Лучше безразличие, чем такая любовь.

Если какой-либо заблуждающийся еретик или иноверец, одержимый духом ложного милосердия, ложной любви, распространяет свои убеждения и всеми способами увлекает в свои сети других людей, то такая любовь страшна. Она недостойна называться этим великим именем – любовь. Если человек считает, что есть только земная жизнь, а загробной жизни нет, и что цель этой жизни – наслаждение, если он хочет, так сказать, взять от жизни все, в таком духе воспитывает своих детей и привлекает к такой жизни друзей, близких и родственников, то его любовь страшна. Это – гибель, смерть, а не любовь, поэтому необходимо прежде всего иметь правую веру и любить Господа Бога всем сердцем и всей душой. При этом нельзя забывать, что любить надо «всем разумением», живя только Православием и внутри Православной Церкви. Не нужно впадать ни в ту, ни в другую крайность: ни в отвлеченное умственное изучение христианства, ни в какую-то безразличную к истине любовь. Только так, держась золотой середины, стараясь исполнить заповеди Господни в жизни и правильно понять истины христианства, мы будем спасаться. И лишь тогда мы будем не только считаться и именоваться, но и действительно быть истинно православными христианами.

Loading