НЕДЕЛЯ 24-Я по Пятидесятнице
В сегодняшнем евангельском чтении говорилось об исцелении Господом бесноватого человека, в котором был легион демонов, то есть несколько тысяч бесов, терзавших его плоть и душу. И если бы не милость Божия, то, конечно же, они погубили бы его. Однако и мы с вами, как будто бы здоровые люди, также одержимы своего рода беснованием. Нужно различать собственно беснование от подверженности страстям, но иногда человек настолько сильно поддается действию страсти, что, пожалуй, ведет себя даже хуже, чем бесноватый. Если бесноватого можно удержать силой крестного знамения, святой воды, какими-нибудь другими святынями или молитвой, то человека, одержимого страстями, подчас нельзя удержать ничем. Я даже думаю, что самому дьяволу приятнее иметь рабов, которые подчинены ему через страсти, – они более преданно и искренно ему служат, чем те, в кого он вселяется непосредственно. Бесноватый – это душевнобольной, безумный, не владеющий собой человек, который едва ли сможет осуществить какие-то ухищренные замыслы, если они у него вообще есть. А вот человек, одержимый страстью, может с сатанинской хитростью и лукавством исполнить самые сложные замыслы, для того чтобы удовлетворить те или иные свои страсти: гордость, тщеславие, блудную страсть, сребролюбие и другие. Можно сказать, что как в гадаринском бесноватом был легион бесов, так и в нас – легион страстей. Ведь если бы мы подробно стали разбирать свои страсти со всеми их оттенками и перечислять их, называя каждую страсть одним словом, то, пожалуй, и получилось бы несколько тысяч слов.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) по традиции, идущей с давних времен, делит все человеческие страсти на восемь видов. Вообще святые отцы говорят о восьми главных страстях. Но это деление сделано только ради удобства, для того чтобы можно было вести со страстями, так сказать, целенаправленную борьбу. Некоторые отцы утверждают, что основных страстей три: славолюбие, сребролюбие и сластолюбие. Иные говорят, что всего две: славолюбие и сластолюбие, – а от этих страстей происходят все прочие. Классификация не так важна. Однако если называть каждую реально действующую в нас страсть своим именем – не условную, как бы научно абстрагированную, а реально действующую – мы увидим, что страстей великое множество. Таким образом, хотя страсти и разделены на восемь основных видов, но в этом делении под каждым видом только обозначается та или иная страсть, каждая из которых, если ее разобрать детально, имеет сотни оттенков. Например, существуют сотни разновидностей гордости. Бывает, скажем, что человек мнит, будто он представляет собой нечто великое, чуть ли не равен Богу. Иные адепты восточных религий отождествляют себя с божеством; мы знаем, что и антихрист будет отождествлять себя с Богом – это гордость сатанинская. Другие воображают, что они призваны спасти человеческий род и, действуя с полной самоуверенностью, подчас губят сотни, тысячи, миллионы людей ради какой-нибудь нелепой идеи, а в сущности – по своей гордости. Иные воображают себя учителями, писателями, поэтами. Иные считают себя лучшими, чем их друзья или соседи. У одних гордость проявляется в самонадеянности, у других – в самоуверенности, у третьих – в презрении ближних. У одних гордость требует, чтобы их постоянно хвалили, а другие вовсе не нуждаются в человеческом одобрении и замыкаются в себе.
Если мы будем подробно разбирать каждую из восьми условно определяемых святыми отцами страстей, то увидим, что существуют тысячи их разновидностей. Сколько людей, столько вариантов страстей. Каждый человек имеет свою индивидуальность – чем-то он похож на других, а чем-то отличается. Это проявляется как в его молитве и иных добродетелях, так и в грехах и страстях. Поэтому можно смело сказать, что любой из нас одержим легионом страстей и почти каждый наш шаг оскверняется действием какой-либо страсти. Делаем ли мы что-то доброе, тут же примешивается тщеславие и гордость. Беседуем ли о как будто бы нужных, полезных предметах с лицом противоположного пола – примешивается блудная страсть. Даем ли милостыню – примешивается сребролюбие: мы начинаем рассуждать, можно ее дать или нет и в каком размере. Когда делаем доброе дело и думаем при этом о вознаграждении – то опять действует сребролюбие. Таким образом, чуть ли ни каждый наш шаг оскверняется действием даже не одной, а многих страстей. И при всем этом мы так ослеплены, что не видим этого! Так ослеплены, что иногда исповедуем лишь два-три греха! И это еще хорошо, потому что иные люди вообще не знают, что сказать на исповеди. Это говорит об их совершенной слепоте и извращенном духовном состоянии: они не только не борются с грехом, но и не видят его.
Однако и при таком обилии страшных, мучительных страстей не будем отчаиваться. Надо вести себя благоразумно. Когда к нам приближается Господь и пытается нас исцелить, не будем вести себя подобно гадаринскому бесноватому, который говорил: «Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Пришел Ты прежде времени мучить меня» (см. Лк. 8, 28; Мф. 8, 29). Ведь и мы также не хотим, чтобы нас исцеляли, потому что это исцеление бывает мучительно. Отчего так происходит? Оттого, что мы так срослись со своими страстями, что избавление от них воспринимаем как смерть, мучение, как лишение собственного естества – вот мы всеми силами и противимся своему исцелению. Нас Господь исцеляет уже не так, как исцелял людей во времена Своего пребывания на земле: сейчас Он действует как бы скрытно, таинственно. Например, если какой-либо человек нас обидел, оскорбил, то это попущение Божие, для того чтобы мы смирились, – мы же противимся. Кто-то хочет лишить нас заслуженного, как нам кажется, вознаграждения – мы ропщем и негодуем, а на самом деле так Господь хочет избавить нас от сребролюбия. Скорее всего, наш обидчик и не сознает, что он является лишь слепым орудием Господа Иисуса Христа для нашего исцеления, для изгнания из нас этого легиона страстей, которые бросают нас то в огонь, то в воду, то бьют о камни, разрывая все цепи: уставы, требования, заповеди – и ничто не может нас удержать. Мы противимся Божиему исцелению и умоляем: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Оставь нас в покое, не трогай нас! Дай нам спокойно пожить такими, какие мы есть, нам нравится быть бесноватыми!» Мы до того обезумели и ослепли, что эта дикая жизнь нам нравится, это беснование, эта духовная нагота привычны для нас…
И не будем превозноситься над действительно бесноватыми людьми. Поймем, что есть и иное беснование, не менее губительное для человека, хотя и без явного вселения беса. Будем исповедовать не словами, а внутренним осознанием, сердечным чувством, что мы великие грешники, что в нас бесчисленное количество страстей, и потому мы нуждаемся в непрестанном покаянии. Мы не должны противиться Господу, Который приходит исцелить нас тем или иным образом: какой-либо скорбью; через чтение вразумляющей нас книги, которая вдруг открывает нам наши грехи и показывает путь к исправлению; через проповедь священника; через исповедь; через какое-либо ощущение во время молитвы; может быть, даже через беседы с друзьями. У Господа есть множество разных способов, для того чтобы таинственно прикоснуться к нам и попытаться нас исцелить. Не будем противиться этому, не будем восклицать: «Что Тебе до нас, не мучай нас прежде времени!» Вспомним, как мы ведем себя: разве мы хотим страдать ради Господа Иисуса Христа? Разве мы не пытаемся всеми способами, какими только возможно, избежать мучений? Разве не уклоняемся всячески от этой мучительной борьбы с легионом демонов, живущих в нас? При всем том, не согрешая только смертными грехами, мы считаем себя чуть ли не праведниками. Забыв о своем страшном греховном прошлом, мы легко впадаем в осуждение и превозносимся над теми людьми, которые еще не покаялись и, как нам кажется, находятся под Божественным осуждением.
Взирая на все это бесчисленное количество страстей, терзающих и мучащих нас, будем прибегать к непрестанному покаянию, призывая Господа Иисуса Христа, Сына Божия. Увидеть страсти мы сможем только тогда, когда мужественно и беспощадно предъявим к себе те требования, которые должны исполнять, то есть евангельские заповеди. Увидим мы и то, насколько далеко отстоим от исполнения этих заповедей. И когда Господь придет к нам в какой-либо скорби или вразумлении, то вспомним, что мы сами Его призывали, сами хотели, чтобы Он нас исцелил, и не будем Ему противиться. Согласимся на эти мучения, претерпим жестокую борьбу со страстями, которую Сам Спаситель сравнивает с отсечением собственных членов – претерпим ее, ради того чтобы в будущей жизни быть помилованными возлюбленным Господом нашим Иисусом Христом.